03.07.2025 - Прием на выезде: зачем россияне открывают медицинские клиники за рубежом

Когда-то медицинский бизнес в России развивался с оглядкой на западные стандарты. Однако в 2000-х уровень сервиса в частных клиниках так далеко шагнул вперед, что самые предприимчивые российские бизнесмены начали открывать медицинские клиники за границей.

Бывший совладелец «Лахта Клиники» Александр Николаев пришел на прием к неврологу в лиссабонскую частную поликлинику в 10 часов 50 минут, за 10 минут до назначенной встречи с врачом — в Лиссабоне к неврологу в частную поликлинику нужно записываться за три недели, поэтому тут важно не пропустить очередь. Первый час он провел в относительном спокойствии. Когда пошел второй, он стал нервничать. На третий час ожидания в очереди Николаев начал думать, что это такая специальная терапия, чтобы довести его до нужной степени состояния психоза для правильного определения курса лечения. Наконец его принял врач, который был абсолютно невозмутим. «У него вообще не было понимания, что у меня могли быть назначены какие-то дела в течение дня», — вспоминает Николаев. Уже дома он решил: как бы ни хотелось тут отдохнуть, придется самому создавать в Португалии клинику. Николаев с партнерами планируют окупить свои вложения (€1 млн) меньше чем за три года и сейчас строят вторую клинику, уже в Барселоне.

Сергей Шаяхметов вернул затраты на открытие в Дубае клиники метаболического здоровья за полтора года и в конце лета планирует открыть еще две клиники уже общего профиля. А всего, по его подсчетам, русскоязычные в Дубае за последние три года открыли около 40 заведений медицинского формата, в которых работают около 400 врачей. Бывшая жена Олега Дерипаски Полина Юмашева тоже пошла в медицинский бизнес и, купив долю в российской сети поликлиник «Чайка», начала распространять этот опыт на другие страны, открыв клиники в Грузии, Армении и Дубае, сейчас она арендовала помещение под клинику в Лиссабоне. Предприниматель Сергей Лебедев открыл пять медицинских клиник в Грузии и одну в Армении и запускает еще одну в Бишкеке. Русскоязычные клиники открывают даже в странах, которые славятся качеством медицины на весь мир, например в Израиле.

Защита от «наехавших»

«Пока делала ремонт, я поседела и постарела на 10 лет», — жалуется переехавшая в 2022 году из Москвы в Израиль Рахель Сэр. В российской столице у нее был кабинет эстетической медицины, в Израиле она попробовала поработать в найме, что навело ее на мысль о запуске своего бизнеса. «Я просто хотела работать, какую-то практику, — рассказывает она. — Не задумывалась о том, чтобы сделать что-то свое, большое, до тех пор, пока не насмотрелась на эти клиники, где отваливаются наличники от дверей». В Израиле появился огромный запрос на привычные услуги и качество сервиса — это был основной момент, даже высмеянный эмигрантами более ранних волн. Кроме «тыквенного латте», люди хотели привычных медицинских услуг. «Как пациент, когда приходит в клинику, должен понять, что это хорошая клиника? Улыбаются с порога, хороший ремонт, красиво, чисто. На подсознательном уровне это и должно создавать впечатление. И это то, что здесь не принято», — говорит предпринимательница.

Когда она начала ремонт в своей будущей клинике, то первым ее не понял израильский прораб: «Я ему объяснила, как это должно быть: чтобы они выровняли стены, покрасили их в белый цвет; а когда прихожу — вижу: здесь неровно, там неровно, там пропустили, здесь недоделали. Говорю ему, а они мне в ответ: «Женщина, что вы от нас хотите? Это же не дом, это офис. Так для вас будет дешевле и быстрее!» Смотрит и не понимает вообще, чего я от него хочу: он мне это сделал быстро и дешево, а я еще и недовольна». Сэр потратила на ремонт и открытие маленькой клиники эстетической медицины €25 000, вложения окупились буквально в первые полтора месяца при огромном спросе.

Михаил Чигиринский открыл свою клинику, решив, что израильская медицина не справляется с быстрым ростом населения. В местных государственных клиниках на прием отводится обычно пять минут, к чему не привыкли любящие все о себе рассказать и послушать врача возрастные россияне. В клинике Чигиринского врачи подробно разбираются с привезенными из России медкнижками пациентов, переводят их на понятный для израильских врачей язык и консультируют. Если нужны какие-то серьезные операции, врачи его клиники выписывают направления, с которыми пациенты идут в медучреждения, работающие по социальной страховке.

Основной капитал и большая часть инвестиций при открытии клиник — это врачи. И не везде можно легко найти русскоязычных врачей. Все зависит от правил той или иной страны по подтверждению статуса врача. Например, после вхождения в ЕС Португалии нужно было быстро перейти на европейские протоколы, поэтому некоторое время в стране была одна из самых простых систем легализации врачей: дипломы подтверждались автоматически, вся процедура занимала около месяца. Сейчас на это может уйти и два года. И это не самый худший вариант.

У Екатерины Вавиловой получение врачебной лицензии на Кипре растянулось на 10 лет. «Какое-то время занимает проверка бумаг, затем тебя пускают на следующий этап, в зависимости от того, является ли университет, который ты окончил, подтвержденным на Кипре как международный, — рассказывает Екатерина. — Очень много времени занимает изучение греческого языка. Раньше уровень был не такой высокий, а сейчас просят уровень чуть ли не лингвиста. Потом, в зависимости от того, в каком году вы окончили обучение, профильное министерство решает, сколько экзаменов вам надо сдать на греческом. Это может быть и два экзамена, а может и пять». Но главное, что при получении врачебной лицензии у соискателя должно быть гражданство европейской страны. Поэтому самая большая проблема для Вавиловой — кадровая.

Очередь на запись к специалисту в клинике Екатерины растянулась на два месяца, но увеличить штат она не может из-за дефицита врачей. Заградительные меры для приезжих медиков объясняются престижем профессии на Кипре и желанием властей оградить местных специалистов от конкуренции. Свою вторую клинику Вавилова приобрела уже с местным персоналом, его она теперь учит взаимодействовать с русскоязычными пациентами, для чего нанимает профессиональных переводчиков. Один из предпринимателей рассказал, что кипрские правила можно обойти, наняв русскоязычных врачей формально как консультантов, но по факту они будут оказывать медицинские услуги, а подписи на рецепте или направлении поставит врач-киприот.

Зарплата без границ

В Грузии получить сертификат на работу врача не так сложно, экзамен можно сдать на английском и даже на русском, но есть одно но. Окончательное решение — за местным сообществом, врачебной ассоциацией нужного профиля. «Зачастую ребята в ассоциациях не очень хотят плодить себе конкурентов, — рассказывает владелец грузинских клиник Сергей Лебедев. — Например, у нас очень плохо с педиатрами, а Ассоциация педиатров чуть ли не прямым текстом говорит: «Спасибо, нам не надо».

В Черногории подтвердить диплом тоже несложно, и делается это за полгода, но так как в стране нет медицинских университетов, новоприбывший может претендовать только на статус врача общей практики, рассказывает Денис Макаровский, решившийся построить там рехаб, а затем и психиатрическую лечебницу. «Чтобы получить лицензию узкого специалиста, нужно отучиться четыре года, — говорит он. — У нас на всю Черногорию не более 70 психиатров. Потребностей в них явно больше. Но врачей просто неоткуда взять».

Израильский предприниматель Михаил Чигиринский решил, что ему проще брать в свою клинику врачей из местных медучреждений: «Мы работаем с врачами, которые работают в госклиниках, а в свободное время практикуют у нас».

Самая простая на сегодняшний день легализация врачей в ОАЭ. Процесс занимает около полугода, нужно только подготовиться к экзамену на английском, который можно сдать, даже не въезжая в Эмираты. Ксения Бутова решила на этом создать свой бизнес-проект — помогать российским врачам при переезде в Дубай. По ее словам, за последний год к ней поступило 9000 обращений от врачей из России. Интерес понятен — потолка в зарплатах здесь практически нет. «Я знаю врачей, которые начинали с $5000 в месяц, а сейчас у них оферы на $50 000», — рассказывает Бутова.

В эмиратских клиниках Сергея Шаяхметова на начальном этапе врачам предлагают зарплату $5000 в месяц, но уже через год она вырастает до $20 000. По словам Бутовой, в стране работают 400 врачей из стран СНГ, еще 500 завершают процедуры согласования дипломов.

Когда Денис Макаровский решил открыть рехаб в Черногории, он начал спрашивать местных коллег о том, что делать, если пожарные придут с инспекцией, в ответ они его успокоили: «Зачем им приходить, если ничего не горит». По его словам, в Черногории с лицензированием намного проще, чем в России. В Израиле тоже с регулированием проще, зато гораздо сложнее с налогами. «Это то, чего боятся все клиники, — рассказывает Рахель Сэр, — что к тебе придет проверка из налоговой. Если приходят из Минздрава — такое может случиться очень редко, я даже не слышала таких историй. А вот проверка из налоговой инспекции — это норма. И сами приходят, и тайных клиентов отправляют». По ее словам, правила в России были строже, но это компенсировалось необязательностью их исполнения.

Как рассказывает Александр Николаев, в Португалии открыть клинику можно, всего лишь подав документы на лицензию, которую выдадут в процессе работы. «Мне в какой-то момент дали очень дельный совет: если вы хотите открыться, чтобы все прошло гладко, соблюдайте российские санитарные нормы и правила, они прям очень жесткие. И тогда вы точно пройдете по европейским меркам», — рассказывает Николаев. Сейчас он вместе с партнерами собирается открыть клинику в Испании, там примерно такие же правила, как и в Португалии.

В целом все опрошенные рассказывают, что за границей регулирование работы медицинских учреждений не сложнее, чем в России. Поэтому клиники, основанные русскоязычными за границей, быстро растут и подтягивают за собой европейское качество. А ведь когда-то в России выросла целая индустрия частной медицины с ориентацией на уровень сервиса в Европе.

Постоянный адрес материала - Прием на выезде: зачем россияне открывают медицинские клиники за рубежом